Исповедь психолога: Моя работа – выбрасывать мусор из ваших мозгов
В 13 лет я впервые попала в комнату школьного психолога — дурачилась с друзьями и случайно разбила окно в кабинете биологии. Тетя-психолог, вместо того чтобы со мной поговорить, не дала даже возможности извиниться. Банально отчитала и выставила вон с запиской для родителей, где значился диагноз «гиперактивная» и рекомендация принимать валерьянку. Я жутко разозлилась и твердо решила: вырасту и стану хорошим психологом, чтобы действительно помогать людям.
В итоге выросла, отучилась, проработала пять лет в психиатрической клинике — чуть сама с ума не сошла. Затем ушла в частную практику. За тринадцать лет работы повидала тысячи хрупких душ, но заявить уверенно, что помогаю каждому своему пациенту, не могу. Скорее наоборот — я в них нуждаюсь больше, чем они во мне. Ведь именно эти люди оплачивают мои счета.
Не называйте их психами
Первые полгода работы в психиатрической клинике я возмущалась, слыша слово «псих», так между собой называли пациентов медработники, — это проще, чем каждую фамилию запоминать. Типа «псих из третей палаты снова есть отказывается». Или «тот псих, что руки себе режет». А я шипела: «Не называйте их так, эти люди нуждаются в нашей помощи». Тем крепче врезался в память момент, когда впервые сама употребила это слово по отношению к пациенту.
Двадцатилетний парень изрезал кухонным ножом свою бабушку, с которой проживал в одной квартире. На следующий день он решил пойти пешком из Киева во Львов: при виде пролитой крови ему жутко захотелось выпить знаменитого местного кофе. Бабушка осталась жива, а вот парня поместили на принудительное лечение. Я сидела в консилиуме врачей, ведущих его историю болезни, и когда впервые о нем услышала, не удержалась — назвала психом.
Потом таких пациентов было очень много — с историями и пострашнее. В какой-то момент показалось, сама еду по фазе — прихожу домой и заново прокручиваю все увиденное и услышанное за день. Потом пришла бессонница… Я сдалась и уволилась. Всех в мире не спасти, да и не все этого хотят.
Разбор мусора
Заработав репутацию, сегодня могу сама выбирать себе пациентов. Каждого нуждающегося не беру — предварительно узнаю проблему и, если она мне интересна или подходит, соглашаюсь.
Существует не так много поводов для обращения к психологу. За всю свою практику могу выделить три основных: измены, потери и самооценка.
Самая прибыльная категория — измены. Ко мне приходят как любовницы, так и неверные и обманутые супруги. Как правило, приходят они словно по абонементу — не один раз, а систематически, пока жизнь кардинально не исправится.
Был интересный случай: обратилась девушка — красивая, успешная и по уши влюбленная во взрослого женатого мужчину. Копались в ее душе долго — словно мусор из урны перебирали и выбрасывали. Многие коллеги ассоциируют нашу работу с кукольниками — как ремонт сломанной игрушки: тут голову поставить на место, там подшить, залатать, на ноги поднять. Но я всегда считала себя мусорщиком. Мусор возникает в голове, и, когда перестает быть просто беспорядком, а приобретает масштабы свалки, я принимаюсь за работу.
Через месяц пациентка приняла твердое решение бросить женатика и устроить свою жизнь. А через неделю пришел мужчина — солидный такой, успешный и начал плакаться: жизнь его пошла под откос, потому что бросила молодая любовница.
— Понимаете, мне так было комфортно и хорошо. Дома жена, такая родная и ласковая, а вне дома — любовница — молодая и горячая. Жил, как в раю. Это стимулировало меня к заработку и развитию. А теперь одна ушла, и я словно опустел — не хочу ни есть, ни пить, ни жить, — рассказывал он мне.
Я думала: вот же мудак. Но в его голове весь мусор перебрала, выбросила и новый, нужный и правильный хлам поместила.
Клиент вернулся уже через полгода с новой проблемой — начал подозревать жену в неверности. Помню, сочувственно слушала, кивала, а в душе ликовала: все в жизни возвращается бумерангом. Посоветовала ему прийти ко мне с женой на семейную консультацию. Но, к счастью или сожалению, больше я его не встречала в своей жизни.
Говорите, я вас слушаю
Если в теме измен мне проще ориентироваться — сама наступала на эти грабли и знаю, каково быть обманутой и обманывать, то категория потерь долгое время оставалась очень сложной.
Я познакомилась с Ириной на кухне у подруги — была годовщина смерти ее сына. Он умер в возрасте 8 лет от рака печени. Мы стали говорить как обычные женщины, и я поняла, что как женщина не могу ничем ей помочь, а вот как психолог — стоит попробовать. Через три года наших бесед Ирина снова любит жизнь. Звучит очень самовлюбленно с моей стороны, но я помогла понять, что со смертью сына ее жизнь не закончилась. Ира стала рекомендовать меня как специалиста в кругу мам-потеряшек, как они сами себя называли. И в один период у меня под запись не было ни одной другой истории, кроме как смерти детей.
Каждая такая история начинается и заканчивается одинаково. Потому у меня еще до встречи с таким пациентом уже готов совет и рекомендации. И чтобы не загружать себе мозги лишней информацией, я умышленно сокращаю время пациента. Происходит это так: перед началом разговора первые 15 минут рассказываю о себе. И пока люди думают, что я так пытаюсь расположить их к себе, я сокращаю время их истории. Затем задаю стандартные вопросы, не относящиеся вообще к сути: откуда родом, кто муж по образованию и кем работает. Это еще минус минут десять.
Часовой сеанс заканчивается, и пациент не успевает понять всю суть рекомендаций и вынужден прийти еще раз.
В итоге я, конечно же, помогаю всем, но в случаях с мамами-потеряшками — им нужны не советы и ободряющие напутствия, не надежда и психоанализ. Им нужно просто с кем-то поговорить. Они приходят и рассказывают все, что у них на душе, все, что не могут сказать мужу или родственникам. Плачут громко, навзрыд (в моем кабинете можно даже дротики метать в стену, если есть такая необходимость). Людям с такими историями нужно все свое горе обратить в слова и выговорится. А я послушаю.
Собственный психолог
Это как в анекдоте — у психолога есть свой психолог. Но у меня он действительно есть, но немного в другом виде. Раз в месяц хожу на встречи с гуру — йогом из Индии. Он чистит мои чакры и помогает привести мысли в порядок. Мы с ним не разговариваем — медитируем в основном. Но мне это жизненно необходимо. Как я уже говорила, все проблемы зарождаются в голове у человека. И когда моя голова под завязку забивается чужими проблемами — медитирую.
Ну и что мы имеем в итоге: из плюсов — я помогаю людям, во всяком случае хочу в это верить. Также я хорошо зарабатываю — 500 грн за сеанс. Осенью у меня по три записи в день, в самое худшее время — четыре сеанса за неделю.
Из минусов: я сорокалетняя разведенная женщина с двумя детьми школьного возраста. Брак распался по вине моего непрофессионализма на первых порах работы. Одним из первых пациентов в частной практике был мужчина, очень ловко изменявший жене. И вот когда он на наших сеансах рассказывал, на какие уловки идет, чтобы жена с поличным не поймала — я стала сомневаться в собственном муже. Истерики, скандалы. В итоге муж таки изменил. А потом сама стала гулять. Брак распался. Горький, но бесценный опыт и для профессиональной практики, и для жизни.